Однажды я был пугливым.
Когда мне было 6 лет, родители отправились к кому-то в гости допоздна. Меня оставили с дядей.
- Ты только это, смотри там аккуратней. – Предупредил его мой папа. – Он у нас нервный последние пару дней. Монстров чего-то стал бояться.
- Да нормально. Не будет монстров бояться. – Успокоил его мой дядя.
Когда родители ушли он стал лечить мою монстрофобию. Довольно радикальным методом – на два часа запер меня в комнате, вырубил свет и стал через дверь загробным голосом меня пугать.
Монстров я с тех пор больше не боялся. Я боялся дядю.

Был у меня в детстве друг и сосед Ленька. Мы вместе играли, а когда мама звала есть, то вместе обедали. Еда была самой простой: супы, каши и прочее. Быстро очистив тарелки, мы возвращались на улицу к своим занятиям.
Как-то зачастила к нам в гости Лёнькина мама. Заходит по делу, а между делом спрашивает:
- Что вы сегодня на обед готовили? На завтрак? На ужин?
Стало маме любопытно, откуда у соседки такой интерес к нашему питанию? Когда та в очередной раз поинтересовалась, спросила в ответ:
- Вы с какой целью интересуетесь?
Соседка немного смутилась, а потом ответила:
- Да, мой Лёнька ничего дома не ест. Ума не приложу, что с ним делать? И котлетки ему и голубцы, и разносолы всякие - не жрёт зараза! За то у вас ест так, что аж за ушами трещит. Самое обидное, что я тоже самое готовлю! В чем секрет?
- Нет никакого секрета, - ответила мама, - просто я никогда никого не упрашиваю. Не хотите? Значит не голодные. Марш из-за стола. За день набегаются, устанут, едят все, что не предложишь.
- Нет, я не могу допустить, чтобы ребенок весь день был голодным! Надо просто приготовить, то что ему нравится. Сегодня он у вас котлеты с картошкой ел, вот пойду их и приготовлю.

Обыкновенная русская женщина, с синяками от копыт и ожогами от изб...

Есть ли в Израиле что-нибудь хорошее?

Слава ШИФРИН

На третий день нашего пребывания в Израиле родственник-”старожил” Зяма пригласили нас к себе домой на званый ужин.

Зяма у нас в семье считался диссидентом, пострадавшим от коммунистического режима. Он уехал в Израиль в 1975 году, буквально за два месяца до обширной ревизии в его универмаге. По результатам ревизии директор универмага получил 10 лет, замдиректора 8 лет, завсекцией отделался исключением из партии и инфарктом, а скромный товаровед Зяма к моменту суда уже пил теплую водку на берегу Средиземного моря и оплакивал богатства, нажитые непосильным трудом и оставленные на сохранение не очень надежным людям.

Сидя во главе стола, уставленного незнакомой нам едой и изысканным алкоголем (водка “Голд”, бренди, привезенное Зямой “с Америки” и вино двух видов — “Белое” и “Красное”), Зяма излагал нам своё видение израильской реальности.

— Климат тут ужасный. Жара эта совершенно невыносима для нас, европейцев.

Себя Зяма, как понятно, считал носителем великой европейской культуры.

Наверное, потому что он родился в самом сердце Европы — в местечке Барановичи Брестской области.

Или потому что он в школе учил немецкий и мог по-немецки сконструировать фразу “Фрау, а если я возьму 4 штуки, я получу скидку?”.

— Экономика в Израиле загибается. Тут же ничего своего нет: ни металлургических заводов, ни нефти, ни угля, ни самолетов, ни авианосцев. (“Ни ледоколов”, — услужливо добавил кто-то из гостей). Если бы не американская помощь, эту страну завтра можно было бы закрыть.

— Армия — это один большой миф. Пару раз победили тупых арабов и рады. Посмотрите, как тут солдаты выглядят — как белорусские партизаны, вышедшие из леса. Они же не могут нормально строем пройти, я уже не говорю за строевую песню.

— Медицина в Израиле — просто позор. Моя тёща (он указал вилкой на старушку, сосредоточенно пережевывающую бутерброд с икрой новенькими, явно не в Советском Союзе вставленными зубными протезами) третий месяц стоит в очереди на катаракту (он так и сказал “очереди на катаракту”). У нас я бы дал врачу 100 рублей и тёща уже вчера была бы прооперирована, а сегодня пила бы кислородный коктейль в профилактории “Зелёный бор”.

— А разве тут образование? Они же в школе ничего не учат: ни физику, ни математику, ни эту, как её?... химию. Я к 16 годам прочитал всю литературу (“К 18 переслушал всю музыку, к 20 пересмотрел всю живопись”, — подумал я). А они вообще не знают мировую литературу: ни Дрюона, ни Сенкевича, ни Мопассана (брат Зямы был директором пункта сбора макулатуры, поэтому у Зямы дома всегда была свежайшая дефицитная литература).

— А что-нибудь хорошее в Израиле есть? — с надеждой спросил я.

Зяма замолчал, налил себе рюмку водки, точным натренированным движением опрокинул её прямо в желудок, не торопясь закусил шампиньоном, фаршированным гусиной печенкой, немного подумал и ответил:

— Белье тут быстро сохнет.

Где-то в Краснодарском крае женщина-судья, свадьбу дочери которой, где пели Басков, Меладзе, Кобзон и Брежнева обсуждала вся страна, вдруг замерла у телевизора и прошептала: "Боже, и так можно было ???"