Две вещи окупаются в этой жизни – энциклопедические знания и христианское отношение к окружающим.
В электричке сидящие напротив и разгадывающие кроссворд двое полицейских оказались в интеллектуальном тупике, столкнувшись с французским художником-импрессионистом из четырех букв. При этом они честняги, не гуглят.
А я считаю, все – люди. Дега, говорю.
Точняк, подходит.
Дальше с меня стребовали столицу Перу и автора романа «Овод» о шести буквах.
Тут в вагоне появляются контролеры. Лезу за билетом – и не нахожу. Куда подевался – черт его знает. Начинаю растерянно рыться во всех карманах. Контролеры делают стойку.
Проходим, проходим, – строго говорит им один из полицейских, – этот с нами, на следственный эксперимент везем.

Если ко мне в квартиру ворвутся спецслужбы, то, докладывая об обстановке в рацию, они постесняются сказать фразу "здесь чисто".

Происходило это с моим дедом примерно с 2008 года. Он жил один в новостройке, квартиру получил как участник ВОВ. Дом недалеко от меня и я мог его проведать каждый день.
Ему было за 90, но он был в здравом уме и сам себя обслуживал. Но примерно в 2008 году я начал замечать что он плохо спит, иногда засыпал днём, иногда на лавочке возле дома. Сам говорил что ночами его будет птичка которая стучит в окно. Вроде смерть стучит. Ну мы тогда на возраст списали, даже к психиатру водили, тот тоже на возраст списал. Я у него даже ночевал неделю, но никто не стучал. Уверенность деда что это смерть даже укрепилась. Типа я молодой, при мне не приходит. А 4 года назад его не стало. В квартире его никто не жил. А неделю назад я ночевал в той квартире. И ночью услышал этот стук. Пока проснулся, подошёл к окну ничего не заметил необычного. За окном тоже никого, 14 этаж.
Решил ещё пару дней поночевать. И действительно ночью просыпался от стука в окно!
Устроил засаду, и оказалось что это сумасшедшая тётка из соседней квартиры долбит в окно длинным прутиком.
Эта сука годами мучила деда. Я разумеется написал заявление на неё, но толку… Дверь она не открывает, на угрозы не реагирует, а недавно измазала ручки дверей моей машины говном.
К ней иногда приходят родственники, но я никак не могу с ними пересечься. У тётки есть справка что она ебанутая.

Нужно не конституцию менять для эффективной работы правительства, а правительство для эффективной работы конституции.

Моему отцу было 9 лет, когда началась Война, и жил он тогда в небольшом селе. Иногда он рассказывал о Войне. Я конечно же ждал героических рассказов с выстрелами и взрывами, но он рассказывал от том, как они выживали.
Расскажу от первого лица ( для простоты ).
Немцы вошли неожиданно. В полдень на улицах появились танки, а немецкие солдаты начали шарится по домам. К нам тоже зашли двое солдат. На дворе паслись куры. Один из немцев, закинув автомат за спину, стал ловить курей. Те, кудахча, разбегались и не давались в руки. Тот пару раз упал. Второй, смотря, весело смеялся. Первому это надоело. Он взял автомат и пыпустил очередь. Несколько курей полегло. Тот взял только две тушки и смеясь они ушли.
Весь урожай, с колхозных полей, немцы забрали. Забрали и почти весь урожай и у сельчан. У нас они забрали корову и телка, оставив только одну корову, но забрали всё сено.
Зима настала рано, но картошку не всю успели собрать. Но немцы запрещали её собирать. По ночам, мы с мамкой избегая патрулей, выкалупывали её.
Мерзлая картошка на вкус вообще никакая. А соль бабушка берегла только для хлеба, да и то иногда недобавляла.
Корове тоже нужно что то есть. Мы носили ей лапник. Из-за этого молоко отдавала хвоей. А ещё из хвои бабушка делала отвар, который пили вместо чая.
Весной варили суп из крапивы ( бульон ), а лебеду сушили и добавляли в хлеб.
Стояли у нас немцы. Квартировались они в домах. Мы жили на сеновале. Правда ели они в центре села, где была кухня. Поваром был толстый и вечно злой немец. Его помощником был молодой и худощавый. Уже с утра, помощник собирал ребятню ( потом мы стали приходить сами ) и мы чистили картошку, а очистки можно было забрать. После обеда помощник собирал и ребятню помладше (потом мы стали приходить сами). Повар разливал остатки обеда поровну. Его помощник следил чтобы старшие не обижали младших.
Стояли у нас итальянцы. Они были совсем не такие как немцы. Молоко, яйца а курей они покупали, но мы меняли на тушёнку.
Рядом с селом был ставок, где мы купались и ловили рыбу. Как-то пришли трое итальяцев. Они искупались, потом заставили нас отойти от берега, лечь и зажать руками уши. Они бросили гранату в воду. Выбрали самые крупные рыбини и на пальцах показали что остальное можно забрать.
Было уже холодно. Мы ловили рыбу. Мимо проходили Полицаи. Один из них бросил гранату. Нас окатило водой. Полицаи посмеявшись ушли. У меня дня три болели уши, а мой младший брат на всю жизнь заикой.
Когда с востока стали приближаться разрывы. Немцы стали собирать жителей и гнать их под конвоем полицаев на запад. Бабушка уже совсем плохо ходила. Её застрелили прямо в доме.
Ночью разбежались и полицаи и жители села. В лесу мы прятались дня два. Ели траву и кору. Даже сестренка ( которой было 5 лет и любила покапризничать и громко поплакать) ни разу не произнесла слова.
На нас наткнулись два советских солдата. Они прочёсывали лес. Они сказали, что наше село свободно. Потом они достали тушенку и хлеб. Когда мы поели, они дали мамке несколько банок тушёнки и булку хлеба. Один из ни, пошарившись в своЁм вещмешке, достал трофейную шеколадку. Он дал сестрёнке в руки. И потрепав её за волосы на голове побежал догонять своего товарища.
Мамка стояла, прижав консервы и хлеб к груди и слезы текли, а сестрёнка смотрела на неё и не знала что ей делать.

Очень бедно все жили в СССР, вечно что-то собирали - металлолом, макулатуру, гербарии, монеты, марки.
Но вот денег на лечение не собирали...