Это случилось зимой, в застойные брежневские времена. Мне было 10-11 лет. Я был мелким дрищем, в зимнем пальто и ботинках весил, килограмм 25. Скелетик. В нашем дворе было бесчисленное количество неимоверных испытаний, которые мы сами себе придумывали. Конечно, были и на грани жизни и смерти. Вот одно из них. Нужно было перепрыгнуть между лестничными пролетами в недостроенной гостинице, на последнем, седьмом этаже. Расстояние между площадками лестницы, около четырех метров и разница в высоте, около двух метров. С верхней площадки, на нижнюю площадку. Крыши еще не было, площадки были покрыты снегом и льдом. Страху добавляло то, что пролет, между лестницами, уходил в подвал с замерзшей водой, всего 22-25 метров. И вот кто-то из дворовых пацанов, кинул клич – «Пошли на стройку прыгать!». Я еще ни разу там не прыгал, но отступать нельзя, прослывешь трусом. Пришли, забрались на последний этаж. Стою на краю площадки – сверху серое небо, внизу черная пропасть. Один пацан прыгнул. Перелетел до площадки, упал, как белка, плашмя на живот. Я отошел к самой стене, разгона мало. Стою, прижался к стене, в животе как то не хорошо, но прыгать надо…
Вот они, дебильные, мальчишечьи игры, «на слабо». Если я узнаю, что мой сын, едет на крыше электрички, или лезет на шпиль высотки, убью своей рукой. В гневе, на эмоциях, но сам. Я породил, я и … Это лучше, чем мне сообщит о глупой смерти сына, незнакомый дядя – полицейский.
Четыре шага разгона. Прыгнул. Ударился грудью о край площадки. Зацепиться руками не за что, соскользнул. Падаю вниз головой. Руки выставил вперед и падаю. Семь этажей пролетели быстро.
Надо в церкви свечку поставить, за здоровье того человека, который к стене коридора подвала доску прислонил, длинную, пять-шесть метров. Корявая, не струганная, с обзолом доска. Но какая полезная оказалась. Она вмёрзла в воду, накрепко. Доска торчала из подвала, выше пола первого этажа. Вот она меня и спасла. Интуитивно сжал ноги, когда её почувствовал. Разорвал штаны гуляные, подштанники и конечно кожу. Пацаны помогли выбраться, из подвала, на улицу. Правые штанины оторвал полностью. Стою с голой ногой, крови особо нет, но всё опухло и горит. Приковылял домой, разулся и лег, на пол, в коридоре. Ждал родителей. Первым пришел отец. Молча раздел меня, снял и штаны, и трусы, положил на кровать в одной майке. Накрыл, мне ноги, чистым полотенцем. Потом прибежала мама. Кричала, ругала, рвала у меня на голове волосы, дергала за уши. Терпел молча, не выдал, сказал, что с гаража упал. Приехала «скорая», посмотрели, пощупали, подвигали, повытаскивали занозы, обработали ободранную кожу и уехали. Если б они знали откуда я свалился, с мигалкой в больничку понеслись! Зато потом кайф. Две недели в школу не ходил, и от дворовых пацанов уважуха. Мама отпуск взяла, кормила меня и плакала. Ругала и приговаривала - «Что б от этой стройки, один котлован остался!». Она не знала, что прошлой весной я, в этом котловане, тонул…