Вспомнился случай из старших классов школьной жизни.
Урок английского, упражнение на понимание устного рассказа. Учитель включает кассету, все внимательно слушают, а потом должны кратко пересказать суть и ответить на вопросы.
С самого начала рассказ показался мне странным, потому что в нем герой с обожанием рассказывал о некой своей “mistress”, что переводится, в том числе, и как «любовница» или «госпожа». Подростковые гормоны спермотоксикозного тела тут же нарисовали в уме любовные БДСМ-игрища, отчего я изрядно охренел, ибо от школьного урока этого ожидаешь в последнюю очередь. Герой, тем временем, затирал уже что-то про ожидание госпожи, про её великолепные ножки к которым ему хотелось поскорее прильнуть. Градус моего охреневания рос в геометрической прогрессии, а к БДСМ в воображении добавился фут-фетишизм, хотя в те годы я, неизбалованный интернетом, даже не знал о его существовании. Я круглыми от очешуения глазами смотрел на лица одноклассников и не видел на них ничего особенного, что изрядно меня конфузило.
Похоже, моя реакция не осталась незамеченной, потому что по окончанию рассказа отвечать вызвали именно меня. Я в тот момент, наверное, напоминал Рэнди из того эпизода Саус Парка про «нАггеров», потому что рассказ-то я прекрасно запомнил (еще бы, я ловил каждое слово рассказчика), но вот пересказывать подобное учителю было как-то абсолютно неловко. Краснея и запинаясь а начал описывать услышанное своими словами. Где-то на середине моего пересказа краснеть начала учительница, а с соседних парт послышалось приглушенное «прысканье», переходящее в раскатистый ржач.
Надо отдать должное, мне позволили довести рассказ до конца, после чего задали единственный вопрос: от чьего лица велось повествование? Ответить на него я не смог, потому что в классе к тому времени атмосфера стояла совсем уж дикая, и я решительно не мог понять, что вообще происходит. На вопрос же ответила учительница, и этот ответ не только все расставил по-местам, но и навечно выжег весь этот случай в памяти, сделав его эталонным определением слова «стыд».
Повествование в рассказе велось от лица собаки, которая ждала возвращения хозяйки (“mistress”).