Мне интересно – долбоебизм, это генетическое, или с годами приобретается? Думаю, что с годами, поскольку за своими родителями я ничего подобного никогда не замечал. А вот я - да, стопроцентным, ну, этим самым, долбоебом, сегодня ночью оказался.
Уже и спать улегся вроде, и какой-то себе десятый сон видел, как вдруг вспомнил, что мусорный бак не выкатил к дороге, а завтра с утра его мусоросборщики должны были почистить. Так, не просыпаясь, и поперся в гараж, - исполнять хозяйские обязанности.
Зашел в гараж, и толкнул за собой дверь. Легонько я ее так толкнул, нежно.... Даже оглянуться назад успел, чтоб увидеть, как эта дверь делает нежный “чвак” о замочную скважину. Тут я, наконец, и проснулся, выяснив, что стою посреди гаража в одних трусах и шлепках. И все, ничего больше с собой нет – ни телефона, ни ключей. Рожа небритая, правда, есть, только я рожей запертые двери открывать не умею. А засада полная – из дома-то в гараж дверь открывается, а обратно – х... не открывается, в общем.
Нет, я конечно, узником замка Иф не стал – на улицу выйти нет проблем, а вот обратно в дом – фиг. Летом может быть, я б и наплевал, завалился б на газон дрыхнуть до утра. Только сейчас не лето, середина октября, и дождь моросит. И градусов 7 тепла за бортом... за гаражом, то есть.
Я сначала думал в машине переспать, чтоб утра дождаться – да хрен там, заперты обе машины были, не прошел номер. С отчаяния кошкин домик раскурочил, он у нас на всякий случай в гараже стоит. Обивку от него отодрал, на пол побросал, стал пристраиваться. Маму свою пять раз обругать успел за это время – что ей, сложно меня лилипутом было родить?
Был бы я маленький, завернулся б сейчас в эти обрывки, и спал бы как младенец в люльке.... В общем, попристраивал я куски поролона себе под жопу и на голову с полчаса, потом понял, что сдохну на бетонном полу до утра, и что мне пора сдаваться.
Высунул нос наружу – дождь льет. Я и так околел, а снаружи – вообще кошмар. Делать-то все равно нечего, выскочил под дождь, и прямиком к парадной двери нашего дома, в звонок звонить. Минут пятнадцать перед дверью джигу-джигу плясал – не проснулись ни жена, ни сын.
Ну, и что дальше делать? Соседям стучать? А, да хрен с ним, почему нет?
– в крайнем случае, полицию пускай вызовут, в участке мне все теплее будет, а с утра жена оттуда заберет.
Так, в трусах и побежал к ближайшему дому, и давай в него тарабанить. Не знаю, был ли эффект, - мне в какой-то момент показалось, что огонек там в окошке зажегся, но как-то сразу погас. Сейчас понимаю, - если б я одетый был, может они б полицию и вызвали, а так, увидев голого придурка под дверью, они просто заперлись покрепче, от греха подальше.
А мне ж холодно!!! Для сугрева я по улице пробежался, и повыл немного, мало ли, может, откликнется кто? Откликнулись, ага! Чья-то собака мне подвыла вслед, и дальше себе спать пошла.
Двинул обратно в гараж. Озираюсь, вдруг соображаю – на стене две раскладных лестницы висят. Последний шанс! На улицу опять выбежал – точно, на третьем этаже окно открыто. Во повезло, а! Как дурак, хватаю лестницу поменьше, и в своих насквозь промокших трусах бегу обратно под дождь. Пристроил лестницу к окошку, - метра два не дотягивается.
“Фигня”, - как дурак, думаю, - “забегу... ” И рванул со всей дури наверх...
Скажите, кто-нибудь из вас по мокрой крыше бегал? Я тоже раньше нет, а тут вот побежал. И хорошо так побежал, чуть-чуть до подоконника не дотянулся. Увы, чуть-чуть не считается, не смог я ухватиться... И, плавненько-плавненько, а потом все быстрее и быстрее, я покатился вниз.
Как каракатица покатился, только что руками и этими долбаными мокрыми трусами за все хватался. И ухватился-таки, за лестницу, - да так с ней и навернулся. Пока летел, надеялся, что соседям в окно упаду, может, хоть тогда полицию вызовут... Какой-там, об дерево уе... ударился, и в куст сполз. Все-таки я прирожденный нинзя, наверно, - без всякого шума сполз,
- ни одна зараза мной не озаботилась.
Все, решил, - погибать буду. Это мозгом я решил, а ноги меня обратно в гараж понесли. А дальше на полном автомате, я вытащил из гаража большую лестницу, пристроил ее к окну, добрался-таки туда, сетку от мошкары порвал, и в окошко, уже совсем полумертвым вваливаюсь.
Ничего уже не соображаю, только чувствую, что тепло вокруг меня наконец, из комнаты. И вдруг слышу: “Папка, папка! – ты самый лучший индеец!...”
Полусвесившись с подоконника, разлепляю глаза – передо мной мой семилетний сын. И зенки у него сияют:
“Я”, - говорит, - “все видел! Ты так классно в индейцев играл, возьми меня завтра с собой, ПОЖАЛУЙСТА! Я тоже хочу быть таким же крутым, как ты!”