Гляжу на клавиатуру единственным оставшимся полузаплывшим глазом, второй залепило нафиг. Больно в самых разных местах, в голове кружится эскадрилья вертолётов. Зато времени теперь вагон – все свои предыдущие истории я писал на бегу.
Этой ночью я ввязался в дурацкую драку и пропустил всего один удар, остальные сами приплыли бесплатным довеском. Следующей медицинской стадии я ждал с любопытством – много слышал о национальном проекте
«Здоровье», а вот пересекаться с ним не приходилось – здоров был как кабан. В принципе, мне немного досталось – руки-ноги целы. Срочной медицинской помощи требовали только ребро, глаз, нос и башка в целом – по ней конкретно навесили.
Травпункт на Уткинской находился ближе всего. Там мне объяснили, что каждой из поражённых точек на моём могучем теле соответствует точка на карте города Владивостока – ребро на Уткинской, глаз на Больнице рыбаков, нос на Первой речке и башка (нейрохирург) в Тысячекоечной. Все четыре точки находятся в радиусе восьми километров друг от друга. Все они по словам врачей требовали неотложного посещения одновременно.
Телепортатор отсутствовал. Я порадовался своему здоровью и выходному дню
– в рабочее время простой объезд этого магического эллипса мог занять часов пять, не считая очередей в самих травпунктах. Это я ещё промолчал о челюсти, а то послали бы куда-нибудь в пятую точку.
После Уткинской я голоснул попутку. Водилой оказался худощавый мужик лет тридцати тоже какого-то побитого вида. Он объяснил, что посещает секцию русского рукопашного боя. Бросив на меня короткий взгляд и задав несколько вопросов, он начал оглашать мой развёрнутый диагноз, список медикаментов и методики лечения. Закончил он свою мысль тем, что всё это фигня, вот у них в секции от единственного пропущенного удара случалось гораздо #$%^$#. Единственное, что его озаботило, так это мой нос – диагноз водилы гласил небольшие, но множественные осколочные переломы, поддающиеся впрочем лёгкому лечению – в общем, он послал меня к лору и посоветовал забить на остальных. Особенно злобно он отозвался о нейрохирурге – «постучит по коленке, назначит успокаивающих, замучит повторными приёмами, а запасных мозгов у него всё равно нету…» Я не поверил и потратил весь день на пятерых в совокупности врачей – пятый нарисовался, когда глазник послал ещё и к челюстно-лицевому хирургу, естественно находившемуся ещё в одном отдельном месте. Каждый из них после продолжительного обследования строчил мне рецепты и медицинские заключения, и в каждом я с потрясением узнавал речь подвёзшего меня водилы – с той только разницей, что вся это бодяга, осмотр-допрос-оглашение приговора, у него заняли полминуты без всякого спецоборудования. Вторая большая разница заключалась в том, что помимо потерянного дня, я чуть не переломал оставшиеся кости на льду, окружающему все эти травпункты – система «гололёд-травпункт» смотрелась как единый комплекс. Я самой драки так не испугался, как дорожки от челюстно-лицевика до рентгена Больницы рыбаков – ледяная горка круто обрушивается там этажей на десять вниз без всяких зацепок. Что называется, доставка пострадавших за секунды.
Водила правильно мне назвал даже тип антибиотика. Оба врача, его прописавшие, лицевик и лор, довольно долго размышляли и колебались перед назначением. Кстати, бодягой назывался один из прописанных мне медикаментов, о котором я услышал сегодня впервые в жизни. Мой водила посвятил разновидностям бодяг обширную часть своей речи, обнаружив воистину энциклопедические знания по этому вопросу. К сожалению, в моей гудящей голове все эти знания оказались быстро утрачены, но я навсегда запомню, что бодяга бодяге рознь. Единственное, в чём водила не справился с ролью всех моих врачей вместе взятых, так это в работе умницы-лора на Первой речке – ну так он меня к нему сразу и послал.
Лор долго выспрашивал меня о первоначальной форме моего носа, и я серьёзно пожалел, что не прихватил своих фоток в фас и профиль.
Оказалось, что прожив с этим носом всю жизнь, я ни фига о нём не знал!
Под конец лор махнул рукой и вылепил мой новый нос по своему вкусу. Было очень больно, несмотря на заморозку, но лор оказался ещё и экстрасенсом
– от звуков его голоса боль реально стихала.
Четыре предыдущих врача оказались, кстати, тоже очень доброжелательны – все они попутно ощупали мой нос и высказали свои гипотезы, сломан он или нет. Голоса разделились со счётом 2:2. Единственный, кто не ощупывал мой нос, так это случайно встреченный на дороге водила. Надо ли говорить, что он оказался прав.
Сегодня я понял, как трудно, оказывается, заниматься на секции русского рукопашного боя…