Хорошая память.
Однажды в самом начале XX века, который совершенно справедливо величали
«Серебряным», в одном почтенном собрании знаменитый московский артист
Михаил Чехов читал рассказы своего великого дяди. Он был еще совсем молод, но весьма популярен среди просвещенной московской публики. Именно московской, ибо она была менее пристрастной, более снисходительной и доброжелательной, чем столичная, питерская. Известен же факт, когда
Чехов-старший со своей «Чайкой» был в Питере безжалостно освистан, и так переживал, что даже подумывал о пуле в висок. Москва же так хорошо его приняла, что пресловутая «Чайка» даже стала эмблемой знаменитого детища
Станиславского и Немировича – общедоступного театра, будущего МХАТ-а.
Пишу так долго это я к тому, что младшего Чехова в Северной Памире явно бы затоптали, ибо он не обладал ни высоким ростом, ни роскошным баритоном, и играл слишком для Питера «вертляво». Забегая вперед, скажу, что племянник классика в жизни-таки преуспел. Он уехал в эмиграцию и стал там крупным теоретиком и преподавателем актерского мастерства, создателем собственной системы, конкурирующей с системой Станиславского.
Пол-Голливуда золотого периода у него училось. И актером он был «от
Бога», но кого этим в России, богатой талантами, удивишь… Итак, читает юный Миша ранние дядины рассказы, читает азартно и взахлёб. Публика хохочет, но недоумевает: «что это Мишель по книжке шпарит, неужто выучить не успел? Некрасиво даже как-то… » Младший Чехов и вправду сидел на невысоком подиуме и читал рассказы из толстой книжки в роскошном переплёте, с шелестом переворачивал страницы, смачно поплевав на пальцы.
Недоумение повисло мягкой дымкой над озадаченным залом и вконец сгустилось к антракту. На перерыв Михаил уходил под жидкие хлопки слушателей, картинно кивнув и небрежно бросив книгу на столик.
В зале немедленно начался обмен мнениями. Кто-то заподозрил, что некоторые канонические рассказы бессовестно перевраны. Гости задались целью выяснить, из какого издания Мишка шпарит. Один, самый смелый, подскочил к столику и открыл книгу. Изумленно вскрикнув, показал раскрытый разворот публике – там были переплетены чистые листы. Все захохотали, а потом даже немножко рассердились, что стали жертвами розыгрыша этого юного нахала. Однако, в итоге, восторженно поприветствовали начало второго отделения.