Во многих городах страны после концертов подходили «потенциальные
заказчики». Говорили: «У нас есть деньги, но нет рояля или пианино.
Могли бы вы как-нибудь все-таки у нас выступить?». Пришлось выучиться
играть на аккордеоне и возить его повсюду с собой. А он, собака (хоть и
кормилец), в тяжелом футляре и при каждом переезде тебе руки так
оторвет-оттянет, что дня 2-3 играть вообще невозможно. Но нет
безвыходных положений, (есть лишь растерявшиеся люди – с детства
слышал). Заказал я себе чудовищных размеров рюкзак, чтоб в него и
аккордеон, и костюмы, и вообще все необходимое в гастролях укладывать.
Никакая материя, как выяснилось, бесконечных гастрольных переездов
выдержать не может – рвется. Поэтому снаружи брезент пришлось укрепить
пристроченными к нему ПАРАШЮТНЫМИ стропами.
В багаж сдавать аккордеон нельзя – тотчас расколотят. В аэропортах это
понимали и милостиво разрешали заносить этот чудовищный мешок в салон,
но чтоб сразу же – в задний гардероб, иначе никому проходу нет. И вот
однажды мы входим в самолет почему-то не первыми, а последними, все уже
сидят на своих местах. Мне поэтому приходится нести его в гардероб над
головами недоумевающих пассажиров (у них же чуть не дамские сумочки
отняли и заперли в багаж при посадке).
Один из пассажиров разглядел мой мешок, пока я как раз над его головой
рюкзак пропихивал, да и спрашивает, слегка дрогнувшим голосом: «А что
это у вас, парашют?»
Я люблю одесский юмор, и ему «в тон» отвечаю: «А вам что, не выдали?
Всем же при регистрации предлагали!». Но рейс-то был не на Одессу, а в
Хабаровск.
Через какое-то время возле кабины пилотов собирается приличная толпа,
все взволнованы, показывают экипажу на меня. Мне предлагают немедленно
успокоить людей и сказать в микрофон, что я пошутил насчет парашютов на
регистрации. Я охотно соглашаюсь.
Беру микрофон, говорю: «Уважаемые авиапассажиры! Прошу вас сохранять
спокойствие. Я пошутил. Никаких парашютов при регистрации никому не
предлагали. Мне просто выходить нужно раньше вас по дороге. Мне ваш
Хабаровск не нужен».
Экипаж стал смеяться, а пассажиры не стали. У некоторых даже рты
открылись от страха.
Тут командир у меня микрофон отбирает и говорит народу: «Все поняли?!
Этого пассажира мы высаживаем на пол-дороге. Сначала его самого высадим,
а потом вдогонку его мешок вниз сбросим, чтоб он людей не пугал!»